Землемер по специальности, артист по призванию, Виктор Чекмарёв впервые появился на экране, когда ему стукнуло без малого 40 лет. Он успел сняться в 7-и десятках художественных фильмов и запомнился современникам как настоящий профессионал, наделённый яркой артистической харизмой.
Детство и юность
Виктор Константинович родился в конце января 1911-го года в Астрахани. Его отец служил адвокатом, а мама вела домашнее хозяйство. Маленький Витя обожал театр. Он принимал самое деятельное участие в домашних постановках, а став школьником увлечённо посещал драмкружок.
По окончании школы юноша намеревался и дальше развивать актёрские способности, но родители убедили его в необходимости получения более серьёзного образования. В результате молодой человек поступил в Махачкалинский индустриальный техникум. В 1931-м Виктор получил квалификацию землемера и вернулся домой.
За годы, проведённые в Махачкале, увлечение искусством ничуть не остыло. По приезду в Дагестан Чекмарёв отправился в местный Театр рабочей молодёжи, где юного паренька с пронзительным взглядом с радостью зачислили в труппу. Позже в Астрахани он продолжил нарабатывать опыт в спектаклях клубной самодеятельности. Спустя пару лет юноша осознал, что выполнять обязанности землемера он больше не в силах. В судьбе Чекмарёва назревали глобальные перемены.
Театр
В 1933-м Виктор приехал в Москву. В столице он попал на прослушивания, проходившие в Реалистическом театре. Руководителем коллектива был корифей отечественной сцены Николай Охлопков. Николай Павлович оказался проницательным человеком и смог разглядеть потенциал, заложенный в 20-м юноше. Так Чекмарёв, не имея специального актёрского образования, вошёл в труппу профессионалов, в которой проработал 3 полных сезона, пробуя себя как в классическом так и в современном репертуаре.
В середине 30-х годов актёр перешёл в Камерный театр, где исполнял преимущественно характерных персонажей. Незадолго до Великой Отечественной войны его ждал новый переезд: по приглашению режиссёра Николая Уралова Виктор Константинович отправился в Благовещенск.
В 1941-м мужчина был временно направлен в Передвижной железнодорожный театр. 4 долгих военных года он вместе с коллегами колесил по тылам с концертами и спектаклями. Людей в коллективе по понятным причинам не хватало, и Чекмарёв освоил множество смежных профессий. Помимо исполнения прямых обязанностей он выполнял функции реквизитора, мастера по пошиву сценических костюмов, осветителя, электрика и слесаря.
С 1950-х артист попеременно работал то в Свердловском, то в Пермском драмтеатрах, пока наконец судьба не привела его в Ленинград. Новый город открыл перед Виктором иные возможности: театр уступил место кинематографу.
Кино
В Ленинграде Чекмарёв стал штатным сотрудником «Ленфильма». Его кино-дебют состоялся в 1956-м, когда на экраны вышла криминальная драма Иосифа Хейфица «Дело Румянцева». В картине Виктор Константинович блестяще исполнил роль рецидивиста по фамилии Шмыгло. Благодаря первому успеху за актёром прочно закрепился образ хитрого афериста.
Спустя год мужчина сыграл одну из центральных ролей в фильме «Во власти золота», снятого по мотивам рассказов Дмитрия Мамина-Сибиряка. Его герой – коварный Иван Засыпкин, плетущий интриги и разоряющий семью друга.
В ленте по стихотворному роману Евгения Долматовского «Добровольцы» Чекмарёву достался очередной нелицеприятный типаж. Артист сыграл непорядочного руководителя шахты Оглоткова, фабрикующего дела о вредительстве.
В «Поднятой целине», 3-х серийной картине по одноимённому произведению Михаила Шолохова, Виктор Константинович по традиции был утверждён на отрицательную роль. Его персонажем стал противник коллективизации, двуличный колхозник Яков Островнов.
В комедии Ивана Лукинского «Понедельник – день тяжёлый» артист появился в роли Якова Михайловича Каблукова. Скромный служащий, получивший назначение на руководящую должность, наглядно проиллюстрировал поговорку «из грязи в князи».
В исторической драме «Угрюм-река» Чекмарёв получил роль золотопромышленника Петра Громова, отца главного героя фильма. Образ купца получился отталкивающим и по-настоящему пугающим.
Съёмки в «Преступлении и наказании» Льва Кулиджанова были для актёра непродолжительными (он исполнил маленькую эпизодическую роль помощника следователя). Но возможность быть причастным к фильму, моментально ставшему классикой советского кино, того стоила.
В 70-х годах Виктор Константинович продолжал сниматься в разноплановых картинах: это детективные истории, такие как «Человек в проходном дворе» и «Сержант милиции»; продолжающие тему уральских золотодобытчиков в царской России «Приваловские миллионы»; детско-юношеское приключенческое кино «Бронзовая птица»; экранизированные Владимиром Басовым «Дни Турбиных». При всём многообразии сюжетов и описываемых эпох характеры героев Чекмарёва поразительным образом перекликаются между собой, почти в каждом из них кладезь человеческих пороков.
Одной из последних кино-работ артиста стала роль подпольного артельщика Семёна Семёнова в «Выстреле в спину». Детектив вышел в прокат в 1979-м году, а в начале 80-х Виктор Константинович прекратил сниматься.
Личная жизнь
В личной жизни Чекмарёва всё сложилось как нельзя лучше. С любимой и единственной супругой Ниной мужчина познакомился в период своего пребывания на Дальнем Востоке. В 1943-м у пары на свет появился сын Костя. Первым жильём молодой семьи стало купе театрального поезда. Но ни бытовые неудобства, ни невзгоды военных лет и послевоенной разрухи не смогли погасить однажды родившееся чувство.
Семья Чекмарёвых жила общими интересами: все домочадцы увлекались спортом, особенно водным туризмом. На собственноручно сконструированном катере они ходили по Неве и Финскому заливу, исследовали Ладожское озеро. Время, свободное от съёмок и путешествий глава семейства посвящал живописи.
Последние годы и уход из жизни
В 80-е годы Чекмарёв сильно болел. Его смерть в августе 1987-го для близких неожиданностью не стала. Артиста похоронили в Санкт-Петербурге на Большеохтинском (Георгиевском) кладбище.
Несмотря на тяжёлое самочувствие последних лет Виктор Константинович был твёрдо убеждён, что прожил счастливую жизнь, изменить в которой он не желал бы ни дня.